Сейчас четыре, значит, у меня еще три часа. Сушу волосы и завиваю кончики, и, к моему удивлению, прическа выглядит очень хорошо. Я использую светлый макияж, надеваю новый костюм: темные джинсы, белую блузку и длинный каштановый кардиган. Смотрю на себя в зеркало и перестаю волноваться. Хотя, может, что-то поменять? Я примеряю голубую майку и белую закрытую рубашку. Не могу поверить, что собираюсь на свидание с Зедом. Всю мою жизнь у меня был один парень – а теперь я собираюсь встречаться с Зедом после всего этого безобразия с Хардином. Может, парни с татуировками вписываются в мой новый имидж?

Я достаю свою зачитанную «Гордость и предубеждение» и погружаюсь в чтение, чтобы скоротать время. Но мысли блуждают где-то далеко, и я думаю о Ное. Должна ли я ему позвонить? Тянусь к телефону и просматриваю телефонную книжку, пока не нахожу его имя. Я смотрю на экран: во мне борются муки совести и здравый смысл, и, в конце концов, отшвыриваю мобильник обратно на кровать.

Время пролетает как один миг – и слышу стук в дверь. Это наверняка Зед, Хардин не стал бы стучать. Он грубо вломился бы и разбросал повсюду свои вещи.

Открываю дверь и ахаю. Зед одет в узкие черные джинсы, белые кроссовки, футболку и поверх нее – короткую куртку. Он очень привлекателен.

– Ты прекрасно выглядишь, Тесса, – говорит он, протягивая мне цветы.

Цветы? Я удивлена и польщена этим элегантным подарком.

– Спасибо, – говорю я, поднося белую лилию к носу.

– Ты готова? – вежливо спрашивает он.

– Да, куда ты меня повезешь? – отвечаю я, пока мы идем на улицу.

– Думаю, мы можем где-нибудь поужинать и сходить в кино, на какой-нибудь случайный фильм, ничего тяжелого, – говорит он.

Я тянусь к дверце машины, но он меня останавливает.

– Позволь мне, – шутливо говорит он.

– О, спасибо.

Несколько нервничаю, но Зед так приветлив, что я расслабляюсь. Мы садимся в машину, он выключает радио и поддерживает светскую беседу, расспрашивает о семье и о планах после окончания колледжа. Кроме того, он рассказывает, что собирается в CWU на экологию, чем меня удивляет и интригует.

Мы приезжаем к небольшому ресторану и садимся во внутреннем дворике. Официант принимает заказ, и мы болтаем до тех пор, пока не приносят еду. Зед съедает все, что ему принесли, и начинает воровать картошку из моей тарелки.

Я угрожающе поднимаю вилку.

– Если ты дотронешься до жаркого, я вынуждена буду тебя убить, – шучу я.

Он принимает невинный вид и смеется, показывая мне язык. Я тоже смеюсь над этой древней шуткой и чувствую себя просто замечательно.

– У тебя восхитительный смех, – говорит он, и я закатываю глаза.

Затем мы смотрим какую-то несмешную комедию, которая нам обоим не нравится. Но это не страшно, потому что во время фильма мы перебрасываемся шутками, и, в конце концов, он кладет руку на мою. Это не так неловко, как я предполагала, но и не так приятно, как с Хардином. И тут мне приходит в голову, что все это время я не вспоминала о Хардине – и это приятная перемена к лучшему: Хардин не заполняет мои мысли в течение целого дня.

Когда Зед привозит меня в кампус, уже почти одиннадцать. Я рада, что уже среда, – до выходных всего два дня, и я смогу отоспаться. Зед выходит из машины и подходит ко мне.

– Я очень хорошо провел время, спасибо, что согласилась встретиться со мной, – говорит он.

– Я тоже приятно провела время, – улыбаюсь я.

– Я подумал… Помнишь, ты спрашивала, собираюсь ли я пойти на костер? – Я киваю, и он спрашивает: – Ты не возражаешь, если мы пойдем вместе?

– Конечно, это будет замечательно. Я пойду с Лэндоном и его подругой.

Не помню, что говорил Зед, когда все смеялись над Лэндоном в кафе, но хочу убедиться, что он понимает, что это неправильно.

– Хорошо, он вроде неплохой парень, – говорит он, и я улыбаюсь.

– Ну, значит договорились. Встретимся там? – предлагаю я.

Ни в коем случае не могу пригласить его в дом Лэндона.

– Отлично. Еще раз спасибо за сегодняшний вечер.

Зед делает шаг ко мне. Он что, собирается меня поцеловать? Я паникую. Но вместо этого он берет мою руку и подносит к губам. Он целует мне руку, мягкие губы касаются горячей кожи – и это так мило.

– Спокойной ночи, Тесса, – говорит он, садясь в машину.

Вздыхаю с облегчением, радуясь, что он не пытался поцеловать меня по-настоящему. Он симпатичный и хорошо целовался во время игры в «правду или действие», но я чувствую, что еще не готова.

На следующее утро Лэндон ждет меня в кафе. Я рассказываю ему о Зеде. К моей досаде, первое, что он спрашивает, знает ли об этом Хардин.

– Нет, но ему и не надо. Это не его дело, – говорю я чересчур сурово и потом добавляю: – Извини, это просто очень щекотливая тема.

– Понятное дело. Но будь осторожна, – мягко предупреждает он, и я обещаю.

Оставшаяся часть дня пролетает, и Лэндон не упоминает ни о Хардине, ни о Зеде. Наконец приходит время литературы. Затаив дыхание, захожу вместе с Лэндоном в аудиторию: Хардин сидит на своем обычном месте. Я снова ощущаю боль в груди при виде его. Он смотрит на меня, затем снова поворачивается к доске.

– Значит, ты встречалась с Зедом прошлым вечером? – спрашивает он, когда я сажусь.

Я надеялась, что он не начнет со мной разговаривать.

– Это не твое дело, – спокойно отвечаю я.

Он поворачивается на стуле и наклоняется ко мне.

– Слухи в нашей компании расползаются быстро, запомни, Тесса.

Он пытается мне угрожать, что расскажет друзьям, что мы с ним делали? Эта мысль меня только злит.

Я отворачиваюсь и смотрю на профессора. Тот, откашлявшись, произносит:

– Итак, давайте начнем с того места, где мы остановились в прошлый раз при обсуждении «Грозового перевала».

Желудок сжимается. Мы не должны были обсуждать «Грозовой перевал» до следующей недели, – я не хотела это пропускать. Чувствую, как Хардин на меня смотрит. Возможно, он, как и я, вспоминает, как застукал меня в своей комнате за чтением этого романа.

Лектор ходит перед нами, заложив руки за спину.

– Итак, мы знаем, что между Кэтрин и Хитклифом были очень страстные отношения. Их страсть была так сильна, что разрушала жизнь всех других персонажей, встретившихся им на пути. Кто-то утверждает, что они совершенно не подходили друг другу, кто-то считает, что вместо того, чтобы пытаться перебороть свою любовь в самом начале знакомства, им следовало пожениться.

Профессор делает паузу и оглядывает студентов.

– Итак, что вы об этом думаете? – спрашивает он.

Обычно я сразу же поднимаю руку, с гордостью демонстрируя блестящее знание материала, но сейчас с этим романом связаны слишком сильные личные воспоминания. Кто-то с задних рядов говорит:

– Я думаю, они совершенно не подходили друг другу. Они постоянно ссорились, и Кэтрин отказывалась признать свою любовь к Хитклифу. Она вышла замуж за Эдгара, хотя знала, что любит Хитклифа всю жизнь. Если бы они с самого начала были вместе, все не было бы так печально.

Хардин смотрит на меня, и я чувствую, как мои щеки полыхают.

– Я думаю, она была эгоистичная напыщенная сука, – произносит он. По классу пробегает шорох, и профессор сердито смотрит на Хардина, но он продолжает: – Извините, но она думала, что слишком хороша для Хитклифа, и может, так и было, но она знала, что Эдгар не сравнится с Хитклифом, и все равно вышла за него замуж. Кэтрин и Хитклиф были слишком похожи, и именно поэтому им было сложно быть вместе, но если бы она не была такой упрямой, они могли бы вместе прожить долгую счастливую жизнь.

Глупо, но я сравниваю Хардина и себя с персонажами романа. Разница лишь в том, что Хитклиф безумно любил Кэтрин, только он сидел сложа руки, пока она не вышла замуж за другого, после чего и сам женился на другой. Хардин не любил меня так, так что он не имеет права сравнивать себя с Хитклифом.

Кажется, все смотрят на меня и ждут моего ответа. Они, видимо, надеются, что я приведу контраргументы, но я молчу. Я знаю, что Хардин пытается снова поймать меня на свою удочку.