– Ты не можешь меня обвинять! Ты меня обманул, играл, как с дурой, Хардин! Когда я думала, что могу тебе доверять, ты меня унизил! Если ты хочешь быть с Молли, просто вели мне оставить тебя в покое. Но нет: вместо этого ты пичкаешь меня байдой про то, что хочешь быть ближе, и умоляешь остаться с тобой на ночь, чтобы иметь возможность использовать меня! Какой в этом смысл, что ты от всего этого выиграл – ах да, кроме минета? – кричу я.

Слова странно легко вылетают из моего рта.

– Что? Ты серьезно так думаешь? Ты думаешь, я тебя использую? – орет он.

– Нет, я так не думаю, Хардин, я это знаю. Знаешь что? С меня хватит, теперь уж точно. Я поменяю комнату. После того, что было, я не хочу тебя больше видеть! – говорю я, уверенная, что так и поступлю: хватит с меня людей, портящих жизнь.

– Ты слишком эмоционально реагируешь, – резко отвечает он, и я еле сдерживаюсь, чтобы опять его не ударить.

– Я слишком эмоционально реагирую? Ты не рассказал о нас своим друзьям. Ты не упомянул об этой вечеринке, оставив меня стоять на тротуаре, как дуру, пока ты развлекался с Молли и со всеми остальными! Я прихожу и застаю Молли у тебя на коленях, а потом вы целуетесь прямо у меня на глазах, Хардин. Могу сказать, что моя реакция вполне оправданна.

Голос слабеет до шепота, силы мои совершенно иссякли. Утираю со щек слезы и гляжу в ночное небо.

– Ты целовалась с Зедом у меня на глазах! Я не сказал тебе о вечеринке, потому что о ней не знал! И ты бы все равно не захотела идти, потому что слишком озабочена учебой или своими дурацкими сопливыми фильмами, – рявкает он.

Я смотрю на него сквозь слезы, и в глазах все плывет.

– Если так, зачем ты тратишь на меня время? Зачем ты побежал за мной, Хардин? – Он молчит, и я отвечаю сама: – Я так и думала. Ты просто хотел выйти за мной, извиниться, я бы все простила и осталась твоей тайной, немного скучной подружкой. Ты ошибся; ты принял мою доброту за слабость – а это очень большая ошибка.

– Подружкой? Ты думала, ты моя девушка? – орет он.

Боль в груди вырастает в тысячу раз, и я еле стою на ногах.

– Я… я… – начинаю я. И не знаю, что сказать.

– Ты так думала, верно? – говорит он, смеясь.

– Ты знаешь… Да, я так думала, – признаюсь я. Я уже достаточно унижена, мне нечего терять. – Ты скормил мне эту чушь, что желаешь большего, и я тебе поверила. Похоже, все то, что ты мне рассказывал, все, что, как ты утверждал, ты никому раньше не говорил, – тоже брехня. Уверена, все это без исключения – вранье. – Я пожимаю плечами в полном отчаянии. – Хотя знаешь что? Я на тебя не обижаюсь; я злюсь на себя, что во все это поверила. Я знала, каким ты был раньше, в начале года. Я знала, что ты сделаешь мне больно. Как ты там говорил: ты меня уничтожишь? Нет, погубишь, ты говорил, что меня погубишь. Ну, поздравляю, Хардин, ты победил, – хрипло говорю я.

В его глазах мелькает боль… или скорее что-то, что кажется болью. Наверное, это смех.

Больше не думая о победе и поражении и не дожидаясь финала представления, отворачиваюсь и иду обратно к дому, чтобы найти у кого-нибудь телефон. Позвоню Лэндону и попрошу подбросить меня к общежитию.

– Куда ты? – спрашивает Хардин.

Он даже не хочет что-нибудь сказать в свое оправдание. Этим он только подтверждает уже известное мне бессердечие. Иду быстрее, не обращая на него внимания. Он идет следом, пару раз меня окликает, но я не позволяю себе опять подпасть под чары его голоса.

У крыльца, конечно, первым делом замечаю розовые волосы Молли.

– Ой, смотри-ка, она тебя ждет. Вы идеально подходите друг другу, – бросаю я Хардину через плечо.

– Это неправда, и ты это знаешь, – бурчит он.

– Видимо, я ничего не знаю, – огрызаюсь я, перескакивая через ступеньки.

В дверях появляется Зед, бегу к нему.

– Можно, я позвоню с твоего телефона? – прошу я, и он кивает.

– Все в порядке? Я хотел за тобой пойти, но ты убежала.

Хардин маячит передо мной и Зедом, пока я звоню Лэндону и прошу меня забрать. Зед и Хардин быстро переглядываются между собой, когда я называю имя Лэндона. Затем Зед снова смотрит на меня сверху вниз и с беспокойством спрашивает:

– Он приедет?

– Да, будет через несколько минут. Спасибо, что разрешил позвонить, – говорю я, не обращая внимания на Хардина.

– Нет проблем. Хочешь, подожду с тобой?

– Я подожду с ней, – угрожающе сообщает Хардин.

– Я была бы очень рада, если б ты мог подождать вместе со мной, Зед, – говорю я и спускаюсь вместе с ним по ступенькам.

Хардин, как полный придурок, тащится за нами и стоит рядом, неловко переминаясь. К нам выходят Стеф, Тристан и Молли.

– Ты как? – спрашивает Стеф.

– Все в порядке. Но я ухожу. Мне вообще не надо было приезжать.

Стеф обнимает меня, Молли бормочет себе под нос: «Это точно».

Поворачиваюсь на звук ее голоса. Я ненавижу ссоры, но Молли я ненавижу еще больше.

– Ты права! Я не должна быть здесь! Я не такая крутая, чтобы, нажравшись, вешаться на первого попавшегося парня.

– Что-что? – говорит она.

– Что слышала.

– В чем дело-то? Взбесилась, что я поцеловала Хардина? Представь себе, дорогуша, я всегда его целую, – хвастается она.

Чувствую, как кровь отливает от лица. Смотрю на Хардина, но он молчит. Так все это время он встречался с Молли? Меня это даже не очень удивляет. Я не собираюсь возвращаться в эту игру. Пытаюсь придумать, что бы ответить, что-то веское, но не могу. Уверена, как только я уеду, в голове появится тысяча подходящих ответов, но сейчас в голову ничего не приходит.

– Пойдем в дом, – предлагает Тристан, схватив Молли и Стеф.

Я благодарно ему улыбаюсь. Они поворачивают.

– Ты тоже, Хардин. Уйди от меня, – говорю я, глядя на улицу.

– Я не целовался с ней в последнее время. За исключением сегодняшнего вечера. Я клянусь, – говорит он.

Почему он говорит это при них?

Молли оборачивается.

– Мне совершенно наплевать, с кем ты там целовался. Сейчас же отвали от меня, – повторяю я.

Камень с души – вижу машину Лэндона.

– Еще раз спасибо, – говорю я Зеду.

– Нет проблем, не забудь, о чем мы с тобой говорили, – говорит он.

Надеюсь, он напоминает о намеченном свидании.

– Тесса! – окликает Хардин, когда я иду к машине. Я не обращаю внимания, он говорит громче: – Тесса!

– Я уже сказала тебе все, что хотела, Хардин. Мне надоело слушать твое вранье, так что оставь, блин, меня в покое! – кричу я, повернувшись к нему.

Я знаю, на нас все смотрят, но с меня хватит.

– Я… Тесса, я…

– Ты что? Что, Хардин? – кричу я еще громче.

– Я… я тебя люблю!

И воздух в моих легких ЗАКАНЧИВАЕТСЯ.

Молли выглядит так, словно ей тоже не хватает воздуха.

А Стеф смотрит на Хардина, как на привидение.

Несколько минут мы стоим в таких позах, будто кто-то мимоходом заморозил нас и ушел, так и оставив. Когда я, наконец, прихожу в себя, меня хватает на то, чтобы спокойно произнести:

– Ты болен, Хардин, ты действительно чертовски болен.

Хотя я знаю, что это – часть его игры, слова снова во мне что-то пробуждают. Берусь за ручку дверцы, но Хардин захлопывает ее.

– Это правда. Я знаю, что ты мне не поверишь, но это правда. Я тебя люблю.

В его глазах стоят слезы. Губы сжимаются в тонкую ниточку, и он закрывает лицо руками. Он делает шаг назад, потом вперед – и когда опускает руки, в его зеленых глазах я вижу искренность и тревогу.

Хардин – гораздо лучший актер, чем я думала. Непостижимо, все это он проделывает у всех на глазах.

Я отталкиваю его и прыгаю в машину, блокируя дверцу раньше, чем он восстанавливает равновесие. Когда Лэндон разворачивается, Хардин хлопает руками по стеклу, и я закрываю лицо, чтобы он не видел, как я плачу.

Глава 61

Когда я перестаю рыдать, Лэндон тихо спрашивает:

– Я не ослышался, он сказал, что тебя любит?

– Да… Я не знаю… Это просто спектакль, – отвечаю, сдерживаясь, чтобы снова не заплакать.