– Да, все замечательно.

Хардин делает все возможное, чтобы быть вежливым с отцом. Я кладу руку ему на спину, легонько поглаживая, чтобы ему стало легче.

Бабушка Хардина кашляет и смотрит на Кена.

– Я не знала, что вы общаетесь.

Кен потирает шею, жест, который, как я подозреваю, Хардин унаследовал от него.

– Да. Давай поговорим об этом в другой раз, мама, – говорит он, и Гамми кивает в знак согласия.

Я отпиваю еще из своего бокала, стараясь не зацикливаться на том, что я, несовершеннолетняя, пью со взрослыми. С ректором моего колледжа.

Официант в черном проносит мимо поднос с шампанским, и когда Кен хватает бокал, меня передергивает. Но он протягивает его невесте, и я расслабляюсь, потому что рада видеть, что он не пьет.

– Хочешь еще? – спрашивает меня Хардин, и я смотрю на Карен.

– Давай, сегодня праздник, – говорит она мне, и я улыбаюсь.

– Конечно, – отвечаю я, и Хардин уходит, чтобы принести мне еще бокал.

Мы говорим о свадьбе и цветах, и через минуту Хардин возвращается с одним бокалом. Карен обеспокоенно спрашивает:

– Тебе не понравилось шампанское?

– О нет. Оно хорошее, но я уже выпил бокал, и я за рулем, – сообщает он.

Карен смотрит на него с обожанием. Потом поворачивается ко мне:

– У тебя будет время зайти на этой неделе? Я заказала семена для теплицы.

– Да, конечно. Я свободна каждый день после четырех.

Я замечаю приятно удивленный взгляд Гамми, когда она смотрит на меня и Карен.

– Вы давно знаете друг друга? – спрашивает она нас с Хардином.

– Несколько месяцев, – тихо отвечает Хардин.

Иногда я забываю, что никто, кроме горстки наших общих друзей, точнее, друзей Хардина, не знает, что два месяца назад мы ненавидели друг друга.

– А, значит, скоро я дождусь правнуков? – смеется она, и лицо Хардина вспыхивает.

– Нет-нет. Мы только начали жить вместе, – отвечает он.

Мы с Карен одновременно давимся шампанским.

– Вы теперь живете вместе? – спрашивает Кен.

Я не ожидала, что сегодня Хардин об этом расскажет. Черт возьми, я даже не была уверена, что он вообще расскажет им об этом, учитывая его характер. Я потрясена и одновременно смущена собственной реакцией, но в целом рада, что он не скрывает этого.

– Да, мы переехали в Artisan несколько дней назад, – поясняет он.

– Ничего себе! Это хорошее место, и на стажировку Тессе теперь ближе, – замечает Кен.

– Да, – отвечает Хардин, явно пытаясь определить, насколько все шокированы нашей молниеносностью.

– Ну, я очень рад за тебя, сынок. – Он кладет руку на плечо сына. – Я никогда не думал, что ты будешь так счастлив и так… спокоен.

– Спасибо, – отвечает Хардин, улыбаясь.

– Может быть, мы могли бы прийти как-нибудь посмотреть на ваш дом? – спрашивает Кен, и Карен опускает глаза.

– Кен… – одергивает она, видимо, вспомнив, как Кен зашел слишком далеко в прошлый раз.

– Э-э, да, думаю, вы могли бы, – отвечает Хардин к всеобщему удивлению.

– Правда? – спрашивает Кен, и Хардин кивает. – Хорошо, тогда дай нам знать, когда вам будет удобно. – Его глаза блестят.

Начинается музыка, и Карен хватает Кена за руку.

– Это так здорово! Еще раз спасибо, что пришли, – говорит она и целует меня в щеку. – Ты так много сделала для нашей семьи, ты даже не представляешь! – шепчет она мне на ухо, и на глазах ее сверкают слезы.

– Первый танец жениха и невесты! – объявляет голос через динамики.

Бабушка Хардина, вместе с остальными гостями, уходит посмотреть.

– Ты их только что осчастливил, – говорю я Хардину, целуя его в щеку.

– Пойдем наверх, – говорит он.

– Что? – в голове у меня слегка шумит от двух бокалов шампанского.

– Наверх, – повторяет он, посылая через мое тело знакомый разряд.

– Сейчас? – смеюсь я.

– Сейчас.

– Но тут столько людей…

Не отвечая, он берет меня за руку и ведет через толпу из палатки. Когда мы оказываемся в доме, он берет мне еще шампанского, и я пытаюсь не пролить его, поднимаясь вверх по лестнице, не отставая от него.

– Что-то случилось? – спрашиваю я, когда мы закрываемся в спальной.

– Ты мне нужна, – мрачно говорит он, сбрасывая пиджак.

– Все в порядке? – Сердце в груди бьется часто-часто.

– Да, просто нужно отвлечься.

Он делает шаг ко мне, и я ставлю бокал на комод. Он делает еще шаг, беря меня за запястья, и поднимает мне руки над головой.

Я рада отвлечь его от того напряжения, которое свалилось на него внизу, – встреча с бабушкой впервые за много лет, присутствие на повторном бракосочетании отца, приглашение в нашу квартиру. Это слишком много для Хардина за такой короткий срок.

Вместо расспросов хватаю его за воротник рубашки и прижимаюсь к нему бедрами. Он уже возбужден. Со стоном отпускает мои руки, позволяя мне запустить пальцы ему в волосы. Когда его губы приближаются к моим, его язык горяч и сладок от шампанского. Через несколько секунд он сует руку в карман и достает знакомую упаковку.

– Если ты согласна сама позаботиться о контрацепции, я готов не пользоваться этим. Я хочу чувствовать тебя по-настоящему.

Он хрипит и соблазнительно посасывает мою нижнюю губу, что заставляет меня желать его еще больше.

Я слышу, как он расстегивает штаны и шипит, когда я протягиваю руки вниз и стягиваю его брюки и трусы на колени. Руки Хардина двигаются по моему платью, он цепляет длинными пальцами мои трусики и стягивает их вниз. Я неуклюже выбираюсь из них, держась за его руку, чтобы не упасть. Он посмеивается, легонько целуя меня в шею. Хардин сжимает руками мои бедра, поднимает меня, и я, тихонько постанывая, обвиваю его талию ногами. Хочу снять с себя платье, но он шепчет в промежутках между поцелуями:

– Нет, оставь, это платье так сексуально… так сексуально, когда ты в белоснежном… и трахать тебя… это очень возбуждает. Ты такая красивая.

Он поднимает меня повыше и сажает прямо на себя. Я выпрямляю спину, и Хардин двигает меня вверх и вниз. В нем чувствуется такая страсть и такое нетерпение, каких я не замечала раньше, мы словно лед и пламя. Мы такие разные и такие одинаковые.

– Тебе… так… нормально? – задыхается он, обнимая меня за спину.

– Да. – Я облокачиваюсь спиной на дверь, ноги обвиты вокруг его талии; очень напряженная, но такая приятная поза.

– Поцелуй меня, – просит он.

Я провожу языком по губам и сливаюсь с ним в поцелуе. Держу его за волосы, прикладываю усилия, пока он движется в меня и из меня все быстрей и быстрей. Наши тела энергично двигаются, но поцелуй остается медленным и нежным.

– Я не могу насытиться тобой, Тесс, я… черт. Я люблю тебя, – говорит он, и я задыхаюсь от ощущения, растущего внизу живота.

Через некоторое время он сдавленно стонет, я кричу, и мы кончаем одновременно.

– Отпусти меня, детка, – говорит он.

Он снова целует меня, глотая стоны, снимает и завязывает презерватив. Несколько раз тяжело вздохнув, он кладет мне голову на плечо, продолжая держать меня на руках. Потом опускает на пол. Я прислоняюсь к двери, чтобы отдышаться, а Хардин аккуратно вкладывает презерватив обратно в обертку и, натянув брюки, кладет в карман.

– Напомни выбросить его, когда мы спустимся, – говорит он, и я хихикаю. – Спасибо. Не за то, что мы только что сделали, а за все.

– Ты не должен благодарить меня, Хардин. Ты так же много делаешь для меня, как и я для тебя. – Я смотрю в его ярко-зеленые глаза. – И даже больше.

– Не может быть. – Он качает головой и берет меня за руку. – Давай вернемся вниз, пока кто-нибудь не пришел и нас не застукал.

– Как я выгляжу? – спрашиваю я, оглаживая волосы.

– Как будто только что трахалась, – дразнит он, и я закатываю глаза. – Ты выглядишь прекрасно.

– Ты тоже.

Когда мы возвращаемся, почти все танцуют, и кажется, наше отсутствие осталось незамеченным. Когда мы садимся, начинается другая песня. Я ее знаю, это «Never Let Me Go» группы Florence and the Machine [4] .